В послевоенные годы туберкулез стал настоящей бедой для жителей победившей страны. Особенно жалко было детей, - их иммунная система была еще более уязвимой, чем у взрослых. В знаменитой тетралогии нашего земляка Федора Абрамова есть фрагмент, где рассказывается, как тяжело заболела дочка Ильи Нетесова. Сам Нетесов, в прошлом фронтовик, орденоносец, вынужден был пахать по 18 часов в сутки, чтобы дать стране план по урожаям. А в это самое время его семья недоедала, как и сотни, тысячи подобных семей тружеников. Не брали колоска с поля (за это полагались суровые меры), и рисковали жизнью и здоровьем собственных детей. Дочь Нетесова заболела туберкулезом, и Абрамов с болью описывает, как прошедший огонь и воду ее героический отец-ветеран пытался сэкономить, чтобы найти ребенку лишний стакан молока. Но дочка все равно умерла…
Детский туберкулез было необходимо побороть. Во многих городах и селах создавались специализированные санатории. В Архангельской области его открыли в Красноборске, в здании усадьбы выдающегося художника, первооткрывателя арктической темы в живописи Александра Борисова. А одним из создателей санатория стала молодой врач Мария Фаворская, еще недавно закончившая Ленинградский медицинский институт.
Фаворская родилась в 1905 году в Вятке, будущем Кирове в семье священнослужителя. После Гражданской войны девушка устроилась в больницу младшим медицинским работником, затем училась в институте. Санаторий в Красноборске возглавила перед самой войной. До 1942 года других врачей здесь не было, и Фаворская работала одна. Первые кадры медицинских сестер она готовила из числа санитарок. В должности главврача вместе с взращенным персоналом и пациентами пережила войну, послевоенные стройки и ушла на пенсию лишь в 60-е годы, когда проблема детской смертности от этой страшной болезни уже не стояла так остро, как в 40-е и 50-е.
«Мы работаем для детей» - таким был девиз Марии Николаевны. Ее слова не расходились с делом. «Отдавая все душевные силы, даруя свою любовь детям, она не только лечила тело, она врачевала души»,- не перестают повторять ее бывшие воспитанники, ее любимые «чижики». Такое забавное было прозвище у послевоенной болеющей детворы. Венок с надписью «от взрослых «чижиков» закреплен на могиле Фаворской на старом Красноборском кладбище.
Они были для нее «чижиками», а она навсегда стала для них «тетей Мусей». На сайте Красноборской библиотеки рассказывается: «Тетя Муся, так ласково они называют ее до сих пор, была удивительной женщиной: терпеливой и целеустремленной, внимательной и добродушной, умела выслушать и дать нужный совет, заряжала своей энергией вся и всех. На долгие годы она заменила больным детям маму, любила их всех, а они любили ее. И санаторий стал для них вторым домом».
Мария Николаевна и ее заботливые врачи, медсестры, нянечки, санитарки делали все, чтобы «чижикам» было уютно и хорошо здесь. Вот и поверишь в волшебную силу случая: в начале ХХ века в этом ладном особняке создавал свои полотна Александр Борисов, а после его кончины дом стал приютом для болящих детей. Из своего окна они, как и их талантливый предок, видели красивейшие луга и поля, огромное синее небо и мечтали…
Она много что успела сделать за четверть века руководства санаторием. Даже устроить здесь в непростые годы фруктовый сад. Это было настоящее чудо: голод, разруха, коварные болезни, а в «Евде» росли яблони, вишни, крыжовник, малина, смородина… «Тетя Муся» очень хотела, чтобы измученные от недостатка витаминов дети как можно скорее поправлялись…
И до сих пор сюда, домой, в санаторий, воспитанники со всех уголков страны слетаются ежегодно 30 июля, в день ее памяти. Прошло уже более 30 лет, как нет с нами Марии Николаевны, а ее по-прежнему вспоминают добрым словом. В ноябре 2016 года, когда в Красноборске проходили торжественные мероприятия по случаю 150-летия со дня рождения Александра Борисова, мне довелось побывать в его отреставрированной усадьбе. Рядом с ней давно отстроили новый санаторий, и теперь он носит имя заслуженного врача Фаворской.
…Кажется, здесь до сих пор чувствуется дух его многолетней хозяйки, он словно бы остался в пении птиц, в блестящей на солнце листве, в некоей задумчивости этих мест… И сегодня уже верится, что не было в этих стенах никогда боли и страха, а всегда царила материнская любовь…