Я много слышал о Калестине Степановиче, когда недолгое время работал в «Правде Севера». И говорили о нем, как правило, с юмором, словно это был не серьезный фотограф, прошедший войну и изъездивший всю Архангельскую область, а закадычный друг, с которым «за рюмкой чая» можно поговорить обо всем. Самой забавной байкой была история про «фотомонтаж», где он поменялся военным мундиром с маршалом Рокоссовским. Маршал Коробицына, честно служившего в знаменитой 43-й армии, очень любил. И потому легко отдал свой мундир, превратив фронтового фотокорра на мгновение в дважды Героя Советского Союза. Кстати, потом Рокоссовский напишет о Калестине такие теплые слова: «Мой фронтовой друг. Отличный человек, прекрасный журналист. В пекло всегда лез со своей «лейкой».
«Лейкой» Коробицын называл фотоаппарат. Заниматься фотографией он стал еще в начале 30-х годов, в редакции газеты «Правда Севера». Фотокамеру же, по легенде, получил в наследство от покойного дяди. И вскоре снимки за подписью Коробицына стали настоящим украшением главной областной газеты. Вернулся к своему любимому занятию Калестин Степанович и после войны. И все в ту же «Правду Севера», где у него, бывали не всегда лучшие времена. Склонный к «аморальному образу жизни», Коробицын не раз был под угрозой увольнения. Но всякий раз перевешивал здравый смысл: ведь переплюнуть его как фотографа тогда не мог никто.
К области легенд о Коробицыне относят случай, когда он, не терпящий чванства и заносчивости, огрел штативом референта самого председателя Совмина СССР Алексея Косыгина! Правда, потом с высокопоставленным москвичом Калестин Степанович помирился. Но в Архангельске все знали, что этот экстравагантный фотограф с «лейкой» наперевес за словом в карман не полезет. Любили и уважали почище иного важного начальника.
Журналист и первый директор областного ТВ Елена Энтина вспоминала: "похожего человека я, пожалуй, больше не встречала. Характер легкий, с любым человеком Калестин находил общий язык - и с начальником, и с рабочим, и с ребенком. Не было случая, чтобы, приехав снимать, например, передовика производства, Калестин Степанович не поговорил с ним. Потом он отходил в сторонку, его герой продолжал работать на станке и даже не чувствовал, что его фотографируют". Фотографии Коробицына были настоящими произведениями искусства. Что стоит хотя бы его военный снимок: фронтовая дорога, убитая лошадь, и тонконогий жеребенок тычется в поисках молока, а вдали – грузовик, уносящий солдат к рубежу обороны и, возможно, тоже к смерти…
Калестин Коробицын служил своему делу до конца жизни. После ухода из «Правды Севера» он продолжил работу в "Северном комсомольце". Очень любил женщин, становясь предметом шуток и острот своих коллег. Но, несмотря на браки и романы, настоящей его любовью стала бухгалтер издательства «Правда Севера» Зинаида Кочнева.
Долгое время я безуспешно искал могилу Калестина Коробицына, чтобы сделать страницу памяти на сайте «Архангельский некрополь». Помог мне в этом деле многолетний водитель «Правды Севера» Геннадий Котельников. Мы условились с ним встретиться на Соломбальском кладбище, чтобы вместе искать могилу. Но, вот беда, Геннадий Николаевич около часа блуждал в поисках памятника, но найти не мог. «Но ведь был где-то здесь он, я точно помню. Ой, водит меня Калестин Степанович, ой, шутит над стариком…» В итоге на могилу случайно вышел я, увидев помутневшую фотографию со знакомым лицом. Истерлась с годами и надпись, сделанная золотыми буквами…
Но не стерся из народной памяти сам Калестин Коробицын. Кажется, что он со своей закадычной «лейкой» притаился на берегу Северной Двины, чтобы запечатлеть ярко-красный рассвет. Или бродит где-то в тайге вместе с оленеводами. Или радуется сданному после реконструкции областному театру драмы. Фотографии Коробицына – отпечатки той великой эпохи, - созидания и развития. Он сумел увидеть в ней не только грандиозное, но и человеческое…