В Архангельской области тема банкротства очень актуальна. Некоторые скептики считают, что у нас большинство предприятий безвозвратно утеряно. Мол, лихие 90-е тому виной с их переделом собственности и бандитизмом. Действительно, если взглянуть на карту нашей области, то многих заводов, фабрик и совхозов можно не досчитаться. Некогда гигантские, гремевшие, славящиеся, сегодня они стали либо кучей металлолома, либо вообще сравнялись с землей. И народ наш неустанно вопрошает: «Кто виноват?»
При этом мало кто задумывается, что тема банкротств как таковых в нашей стране изрядно демонизирована. Благодаря литературным образам, громким судам и валу острых материалов. Банкротство — это тупик, учит нас литература. Но так ли это на самом деле?
Если уйти от эмоционального восприятия и посмотреть на ситуацию под другим углом - банкротство вполне себе нормальная, признанная мировой практикой процедура. Ее цель – расчет с долгами и возобновление бизнеса (а для кого-то и жизни) в новых условиях. То есть поработал завод какое-то время, не принес прибыли. Его нужно перетряхнуть. Заменить топ-менеджеров, пересмотреть маркетинговую политику, улучшить производство, оптимизировать штат. И вот тогда тянувшее на дно дело может стать прибыльным. За процессом банкротства строго следят. Тут тебе и прокурорский надзор, и СМИ. Весь процесс регламентирован, стандартизирован и подконтролен.
Однако сегодня общественности подают тему банкротства с «криминальным душком». Вот пример – дело Виталия Графа и Сергея Мышковского, которые были осуждены за «преднамеренное банкротство». Этой темы мы немного касались. Как известно, Графу и Мышковскому судом назначено суровое наказание – более шести лет в колонии каждому.
Лично меня не покидает ощущение, что дело это странное. И вот почему. Из всех закрытых в регионе предприятий следствие почему-то подобралось только к этому лесозаводу. Смущает и то, что в качестве обвиняемых были выбраны люди, которые имели к нему не самое долгоиграющее отношение. Общаясь с работникам предприятия, часто слышал, что дела там пошли под откос еще в начале «нулевых», когда завод стал зарастать кредитами. А тут вдруг – преднамеренное банкротство, да еще так быстро «провернувшееся».
В Архангельске за последнее время закрылось несколько лесопромышленных предприятий. Но они не попали в криминальную повестку, оставшись сугубо экономическим прецедентом. Хотя за ними тоже стояли люди и судьбы. Городские окраины сегодня далеки от совершенства. Даже внешне. Не зря «топовый» блогер Илья Варламов, побывав недавно в Архангельске, поставил его в ряд «самых страшных мест в мире», разместив где-то между Сомали и Пакистаном.
Побывав не так давно в Няндоме, я наслушался горестных речей о закрытой и растасканной по кусочкам некогда легендарной птицефабрике. То, что люди остались без работы, и теперь предпочитают всем напиткам боярышник, это еще полбеды. Город и область потеряли предприятие – гордость птицепрома, теперь мы вместо своей птицы вынуждены поглощать невкусную завозную продукцию. И да, где дела?
Можно вспомнить и ваучеры, и залоговые аукционы, и «силовые» скупки акций, и откровенные мошенничества. Но почему тогда тюрьмы не переполнены, а «народное добро» не возвращено? Риторический вопрос.
Получается, доведенные до суда дела о банкротстве – это как некая косточка, брошенная критикам. Нате, грызите, радуйтесь, что виновные осуждены. Но ведь в таких делах краеугольным камнем становится не вопрос посадки очередных топ-менеджеров, а перспективы самого предприятия. Выплатят зарплату сотрудникам? Будет оно работать дальше? Будет развиваться эта отрасль в регионе или ждет ее неизбежная стагнация и падение?